«Круглая форма бубна символизирует Вселенную, а размеренный сильный бой - пульс сердца, бьющегося в центре Вселенной», - говорил шаман сиу Эхака Сапа (Чёрный лось). По словам шаманов, при экстатическом вознесении бубен предстаёт в виде ездового животного (коня, оленя, волка), на котором они отправляются в Верхний Мир, при погружении в Нижний Мир он превращается в лодку. Есть сказания сибирских шаманов о том, что первый бубен и другие магические инструменты росли в виде веток на Мировом Древе, находящемся на Мировой Горе. И первые шаманы разных народов получали от Хранителя Древа ветки, делали из них шаманские инструменты.
В фольклоре ненцев есть небольшая информация о трёх видах ненецких бубнов: нярава пензер - медный бубен, ной пензер - суконный бубен, мярёй пензер - ровдужный бубен, из кожи оленя. Возможно, медный бубен принадлежал герою эпоса - шаману родом из небожителей. По своему звукоизвлечению он мог использоваться только в обширном пространстве, в тундре или небесном чуме. Практическое применение суконного бубна мне неизвестно. Ограниченный звуковой ряд данного бубна вряд ли использовался широко в шаманских камланиях. А вот бубен из кожи животных до сих пор выполняет свои функции. Лечит звуком тела и души, приносит вести из других миров, является сакральным или музыкальным инструментом.
Технику изготовления бубна в наше время можно найти в различных источниках, поэтому я не буду её описывать. После изготовления бубна весь сор, обрезки кожи и древесный мусор от каркаса инструмента собирали и уносили подальше от жилья, оставляли на чистой полянке или сопке. Когда бубен был готов, начиналось главное действие. Инструменту был необходим обряд очищения, оживления, освящения. Без этих действий бубен был просто музыкальным инструментом, не имел магических свойств.
Обряд очищения бубна проводился как и обычный, бытовой. На горящих углях поджигали кусочек чаги до малинового каления. Затем раскалённый кусочек бросали в чашку с водой. Разминали. Чаговой водой обрызгивали бубен. Затем его окуривали на огне, разведённом в какой-либо небольшой чугунной ёмкости. В огонь добавляли кусочек бобровой шкурки или если есть янтарь, или скатанный в шарик жир дикого оленя. Бубен проводили над огнём три или семь раз по часовой стрелке или по ходу солнца, как у нас, ненцев, говорят. Затем на огонь брызгали чаговую воду, бубен держали над образовавшимся паром, чтобы сакральная нечистота улетучилась вместе с дымом. Часто для «оживления» бубна был необходим обряд жертвоприношения. В основном в жертву приносили молодого оленя или оленёнка. Бубен окропляли жертвенной кровью и приступали к его озвучиванию. Для этого обряда разжигали открытый костёр, живой огонь. Процедуру «оживления» в старое время проводил какой-нибудь уважаемый сильный шаман для своего ученика. Над огнём три или семь раз проводили бубен, нагревая мембрану, постукивали колотушкой по ней, проверяя натяжение кожи. Когда бубен нагрет до готовности, он при стуке издаёт вибрирующий звук, который «будоражит» каждую клеточку тела и мозга. Создаётся ощущение, что бубен «поёт».
В наше время «оживление» инструмента может сделать сам мастер, изготовивший бубен. А вот «посвящение бубна» - сложный обряд. В этом действии должны были участвовать шаманы, которые своей энергетикой могли придать бубну статус «транспортного средства», для передвижения по мирам.
Бубен не имел бы полноценного звука без колотушки. Колотушка - пенгабць - имела важное значение при работе с бубном - она была его «языком». Вырезалась в основном из берёзы, священного дерева народов Севера. Колотушка была ложкообразной, могла иметь форму лодки. Обтягивали её шкуркой со лба оленёнка или с лап других животных. У многих шаманов и конец рукоятки оформлялся в виде головы диких зверей: медведя, волка, головы орла. Некоторые колотушки вырезали из кости, из рога оленя, лося.
Бубен был душой шамана и, когда тот умирал, его инструмент вешали на дерево или оставляли на святилище. Бубен деда и другие культовые предметы мы с отцом увезли на священное место. Время было после ледохода, самый разгар весны. С нами поехал пятилетний брат. Развели костёр, поставили варить гуся. Младший брат случайно задел лезвие топора, которым отец рубил хворост для костра, порезался. Капли его крови окропили святилище, на котором когда-то делали жертвоприношения.
У моего мужа бубен деда долго хранился в священной нарте. В какой-то момент он неожиданно с треском лопнул. Родственники увидели в этом знак, предвещающий беду. Что и случилось позже. В наше время мы передали этот бубен в музей города Екатеринбурга.
Роспись бубна делали в основном якуты, тувинцы, кеты, алтайцы. Расписывая символы, нужно было строго следовать их иерархии, местоположению, значению. Малейшая ошибка влекла за собой неприятности. Однажды мне заказали бубен, попросили роспись. Нанося символы, я неосознанно допустила ошибку, нанесла не тот знак, который потом в образе беды, пришел в мой дом. Позже ещё два бубна заказали с росписями. Символы диктовали заказчики, эти бубны долго не прожили. А вот заказчик из Нового Уренгоя доволен звуком и энергетикой своего инструмента, ведь я его сотворила без рисунков. Ненцы не расписывают бубны.
