Начало небывалому в истории страны промышленному освоению Крайнего Севера положил газовый фонтан на Мамеевом мысу в Тазовской тундре. Это особая страница в героической северной эпопее. Геологи, геофизики, буровики, авиаторы, строители, испытатели скважин и монтажники буровых, трудолюбивые механизаторы и вездесущие снабженцы – сотни тысяч людей разных профессий совершили настоящий подвиг.
На страницах нашей газеты мы рассказывали о ветеранах Тазовской нефтегазоразведочной экспедиции. Приехавшие отовсюду, молодые, полные сил они много работали, жили одной дружной семьёй, мечтали, любили, поровну делили радости и горести, растили детей, разведывали и обустраивали новые месторождения. Не думали о том, что они герои, делают большое героическое дело. А оказалось так.
Мы продолжаем публиковать материалы о ветеранах Ямала, ветеранах ТНГРЭ. Один из них - Константин Семёнович Глухов.
Родился в Караганде. Спустя три года семья переехала в Саратовскую, а через несколько лет в Волгоградскую область. В Приволжье в г. Котово прошло его детство. С самых малых лет у мальчишки замирало сердце, когда он видел машину и мечтал: вырасту, на водителя выучусь. Машина будет подчиняться мне, стану уважаемым человеком в селе. Родители, видя тягу сына ко всему, что заводится, крутится, едет, купили ему велосипед. И он на своей «машине» ездил встречать маму, работавшую на огороде вдали от дома.
В 13 лет подросток стал хозяином мопеда. Вот радости-то было! Относился к своему транспортному средству бережно, ездил аккуратно, своевременно проводил профилактику. Такое уважительное и заботливое отношение к технике сохранилось у Константина Семёновича на всю жизнь.
В середине 60-х, после окончания школы пришло время определяться с профессией, помогать родителям. В Котовском районе добывали нефть. И юноша пришёл в отдел кадров Коробковского УБР (управления буровых работ). Оформили трудовую книжку, сделали первую запись: принят в Коробковское УБР помощником бурильщика 4 разряда.
Работа нравилась, работалось легко. В бригаде было много опытных специалистов, которые делились своими познаниями с молодыми. Знакомился со смежными профессиями, учился у ветеранов. На буровой после забурки производился цементаж колонны. Приезжали большие машины – цементировочные агрегаты. Вот на таком агрегате хотелось работать молодому рабочему.
Если очень мечтать, мечты сбываются. Появилась возможность поступить в учебно-консультационный комбинат в Жирновске. Окончив его, получил удостоверение машиниста цементировочного агрегата (ЦА) и начал осваивать новую специальность.
Машинистам ЦА приходилось работать на разных буровых. Не было такого уголка в районе, такой буровой, на которой бы не побывал водитель такого серьёзного агрегата.
Интересная работа, знакомые с детства места. Но хотелось чего-то нового, поездить по стране, повидать другие края. Вскоре такая возможность представилась. Знакомые собрались в Красноярский край. И Костя с ними. Написали письмо в экспедицию. Пришёл вызов. В декабре 1972 года парни прибыли в Туруханский район Красноярского края и были приняты в Южно-Пякяхинскую нефтеразведочную экспедицию.
На новом месте начал работать помощником бурильщика. Работа знакомая, всё, казалось бы, складывалось неплохо, но спустя какое-то время потянуло домой, в родное Приволжье.
Устроился в тампонажную контору объединения «Нижневолжскнефть» машинистом 6 разряда. К этому времени у него уже была семья, в ней росли два сына. Хорошая любимая работа, налаженный быт. Что ещё нужно?
Но однажды встретил старого товарища – Юрия Попова. Он работал в Заполярье и приехал на свою малую Родину в отпуск. Константин Семёнович знал, что на Крайнем Севере разворачивается огромный фронт работ. Открывается новая страница в развитии народного хозяйства страны. Из разных уголков Советского Союза едут на Север геологи, рабочие разных профессий.
И ему захотелось побывать в Заполярье! «Мир не увидишь с родного крыльца». Решил проверить себя в трудном деле. И потом, эта загадочная северная земля манила своей далью, неизвестностью, экзотикой.
Товарищ посоветовал написать письмо в экспедицию, дал адрес. Через месяц пришёл вызов, подписанный начальником Тазовской нефтегазоразведочной экспедиции объединения «Главтюменьгеология» Н.П. Ананьевым. Снова мечта позвала в дорогу.
«Были сборы недолги». Из Волгограда добрался до Салехарда. Просидел в аэропорту столицы округа дня три. По тем временам, как, впрочем, и сейчас, можно было и неделю ждать вылета - то в Салехарде погоды нет, то на севере диспетчер добро авиации не даёт. Из Салехарда на Ан-2 («Аннушке») прилетел в Тазовский. А там и до Газ-Сале, посёлка, который и являлся конечным пунктом путешествия, добрался на пассажирском катере, именуемом в народе «Омиком».
Летел на самолёте, смотрел в иллюминатор, знакомился с тундрой. Поражали бескрайние просторы, обилие болот – сверху видны то пятна ржавой жижи, разлившейся на многие километры, то обманчивая твердь изумрудных лужаек, то чахлые перелески. Ни гор нет, ни живописных уголков. Как сказал поэт: «На сотни вёрст – ни деревца, ни парка, а вместо электрички – вертолёт». Но ему, южанину, тундровый пейзаж понравился. И постепенно он полюбил Ямал, его белое безмолвие зимой, нежную зелень весной, разноцветье тундры летом и карнавальные краски осенью.
Ехал к новому месту работы, немного волновался. Кажется, и в работе не новичок, опыт есть, но как оно всё сложится? Всё сложилось хорошо. В первый же день дали место в первом общежитии. А всего их в посёлке было уже 6. Кадровик в трудовой книжке сделал новую запись: «01.07.1976 года принят на работу в ТНГРЭ машинистом ЦА 6 разряда». И уже на другой день выехал в бригаду мастера Геннадия Михайлова на буровую Р43 на Находкинской площади. Михайлов «был обаятельный крепыш, с заразительным смехом, с готовой шуткой, неунывающий оптимист с его любимой приговоркой – «Всё в руках Божьих». Но в работе он был строг, и в бригаде Мастера уважали».
И пошли дни за днями. 20 лет работы в экспедиции пролетели, и не заметил как.
Коллективом машинистов руководил опытный механик по ремонту спецтехники Николай Моисеевич Коробкин. Машинисты ЦА без работы не сидели. Цементаж обсадных колонн, установка цементных мостов, установка обсадных труб, перекачка растворов. Работы много. «На буровой покой только снится». Глухов свою работу знал и любил. Ведь машинист ЦА, по его мнению, романтическая специальность, всё время в дороге, в движении, постоянно что-то новое, встречи с новыми людьми, новые впечатления.
На буровой не только работали. Свободные дни и часы тоже бывали. Был в бригаде магнитофон «Комета», музыку слушали. Азартно и с удовольствием играли в бильярд. О телевизоре в тундре в то время и не мечтали. Но если удавалось заполучить узкоплёночный киноаппарат «Украина», свободные от вахты рабочие собирались в вагончике-столовой, раскатывали самодельный экран – простыню с планочками вверху и внизу. Гас свет. Стрекотал аппарат. Сеанс начинался. Кинопередвижкой заведовал Константин. «В бой идут одни старики», «Чёрные берёзы» - замечательные фильмы крутил. В эти часы крохотный посёлочек в бескрайней тундре казался вымершим. В небольшом отдалении на буровой дежурная вахта спускала инструмент. Массивные трубы с грохотом уходили в глубь земли, мощные дизели обрушивали на буровую сотни своих лошадиных сил, северный ветер высвистывал наверху, у кран-блока пронзительные мелодии. А рядом в тесноватом балке поднимались в небо бесстрашные лётчики комэска Титаренко, и звучала бессмертная «Смуглянка».
После отдыха работа, снова ревели дизели, шёл спуск-подъём инструментов, разведка продолжалась.
Летом и осенью манила всех сказочно-красивая тундра. Осень расшивала тундру «узорами яркими, бисером ягод все сопки были усеяны». Только не ленись, запасайся на долгую северную зиму брусникой, черникой, голубикой… Каждая северная ягода – кладовая витаминов. Грибы собирали вёдрами, на буровой сушили их. Домой на базу возвращались с полными рюкзаками, с дорогими подарками.
Довелось Константину Семёновичу работать и механиком, начальником колонны цеха технологического транспорта и спецтехники. Ответственная работа. В коллективе около 40 человек, много техники.
Если на земле тампонаж обычно выполнялся десятью-двенадцатью машинами, то в условиях бездорожья и суровых климатических условий Крайнего Севера такой автопарк перегнать к скважине практически невозможно. Приходилось обходиться самым минимумом.
Зимой технику перегоняли на буровые по зимнику, а весной-летом по бездорожью агрегаты перебрасывались вертолётами. Непростое, трудоёмкое занятие. Агрегат весит ни много ни мало 19 тонн. Нужно его разобрать на части. Сначала отсоединяли площадку агрегата, потом раму, кабину с двигателем, в последнюю очередь тележку. Разобранную машину на тросах крепили к вертолёту. Когда вертолёт приземлялся на заданной площади, машину собирали в обратном порядке. Где, на какой буровой, в бригаде какого мастера проводится цементаж скважины, всё должен знать механик. Людей так распределить, чтобы не было простоев техники. Сколько всего пришлось увидеть и пережить за годы работы в экспедиции! И на каких только площадях не довелось работать: Уренгойской, Русскореченской, Пякяхинской, Русской, Заполярной, Парусовой, Находкинской, Мессояхской, Усть-Часельской, Салекапской, Юрхаровской…
Кто работал в поле, у всех есть запоминающиеся истории. Константин Семёнович не раз попадал в экстремальные ситуации. Зимы в Заполярье холодные - 7-8 месяцев. «Здесь три недели в год немного жарко, а остальное – холод, снег и лёд». Минус 45 и ветер 7-10 метров в секунду - нормальная погода. Повернёшься к ветру лицом – через 3 минуты щека белая. О том, что человек не железный, он как-то не думал. Пока однажды не столкнулся с ситуацией, которая находилась за гранью человеческих сил. Зима с 1978 на 1979 год оказалась до того злой, что чуть не каждый день был актированным. Поэтому минус 45 Константин Семёнович с напарником Рашидом Бекмухаметовым восприняли как обычную температуру. И привычно «ползли» на агрегате по заледеневшей тундре. Вдруг «железный» конь встал как вкопанный. Попытки оживить его ни к чему не привели. Замёрз топливопровод. Слили воду, разожгли костёр. И тут навалилась такая усталость, что ни ногой, ни рукой пошевелить, глаза сами закрывались. И не мудрено. Ведь от базы до буровой добирались уже вторые сутки. Так, наверное, и погибли бы в тундре, если бы случайно на своей технике на них не наткнулся водитель Виктор Уфимцев.
Время так летит, что и не оглянешься. Сейчас Константин Семёнович на пенсии, живёт в Котово. В Заполярье работает его сын Андрей. После окончания Газ-Салинской средней школы он поступил в Волгограде в инженерно-строительный институт и начал свою трудовую биографию на Крайнем Севере. Работает ведущим инженером службы промышленной и пожарной безопасности в «Газпром Добыча Ямбург». Его опыт и мастерство пригодились, когда вся страна готовилась к Олимпиаде в Сочи. Он был командирован в город и осуществлял контроль за строительством олимпийских объектов. За значительный вклад в обустройство и проведение XXII Олимпийских игр Андрей награждён памятной медалью и грамотой за подписью Президента Российской Федерации В.В. Путина.
Константин Семёнович часто вспоминает то время, когда жил в Газ-Сале. Разбросала газсалинцев судьба по разным регионам России. Но он старается поддерживать связь с товарищами, с кем работал в заполярных тундровых широтах. Гордится, что работал с Г.П. Быстровым, В.М. Константиновым, С.Б. Гаджиевым, А.Б. Мыльцевым, В.С. Гринцовым, Л.А. Бритик, А.С. Суворовым и многими другими руководителями, мастерами, геологами. Это и о них писатель Борис Полевой сказал: «Оригинальных судеб, ярчайших характеров здесь, на Севере, может быть, не меньше, чем нефти и газа под землёй». Благодаря их знаниям, опыту, мастерству, целеустремлённости характеров были подобраны ключи к богатствам холодного края.
Годы, прожитые на Крайнем Севере, оставили глубокий след в душе ветерана. На его долю выпало испытание Севером, и его труд стал частицей открытых месторождений. Он благодарен судьбе за то, что дала ему такую хорошую «обкатку» в суровом, но приветливом Заполярье. Ямал – это место на карте, ставшее его второй родиной. Он выбрал северный вариант жизни и ни разу об этом не пожалел.
Андрей Аркадьев
