С каждым годом всё меньше остаётся живых участников Великой Отечественной войны, да и свидетелей не много, среди них дети войны, те, кому пришлось взвалить на свои хрупкие плечи все тяготы послевоенной жизни.
Война отняла детство не только у подростков, которые становились к станкам и уходили работать в поля, но и у тех крох, кто ещё и не помнил себя, но уже познал ужасы бомбёжек, оккупацию, голод. В таких условиях взрослеешь быстро…
Великая Отечественная война застала двухлетнего Станислава Смирнова в одной из деревень Макарьевского района Костромской области. Конечно, он не помнит начала вторжения, но военное и послевоенное время отложилось в его более поздних воспоминаниях отдельными фрагментами.
- Первые годы жизни я провёл с мамой и бабушкой в Костромской области. Немцы в те места не дошли, были лишь прорывы авиации, но это было редко, их туда не пускали советские войска. Голодное детство очень запомнилось: в деревне по весне снег растает, мы шли на картофельные поля, собирали прошлогоднюю картошку, которую не добрали по осени. А летом, когда картошка поспевала на колхозных полях, подкапывали, жгли костры и пекли её. День Победы я встречал уже на родине отца в Куйбышеве, нынешней Самаре. Я помню очень хорошо и эти слёзы, как их называли слёзы радости, и вопли женщин, чьи мужья не вернулись с войны, и тут же пляски и песни, это было что-то невообразимое! В 1946 году я пошёл в первый класс, запомнилось, как первая учительница Капитолина Михайловна прочитала нам очерк Петра Лидова «Таня», про Зою Космодемьянскую - девчонки все плакали, учительница сама не сдержала слёз, а нам, пацанам, вроде как плакать было стыдно, но комок в горле стоял. В Куйбышеве страшный голод был в 1946-47 годах, а по Волге летом баржи с арбузами или воблой из Астрахани шли, так мы ныряли, карабкались по барже и сбрасывали арбузы и воблу в воду, а там ребятишки подбирали. И такое было… Мы прекрасно понимали, что так делать нельзя, но есть хотелось, - вспоминает Станислав Смирнов.
Сейчас он вспоминает об этом с улыбкой, но тогда было точно не до смеха. Ещё с сороковых годов Станислав Николаевич ненавидит три вещи, которые в те голодные времена были для многих жителей нашей страны спасением от верной смерти.
- Ненавижу свёклу, крапиву и лебеду, даже запах её, потому что хлеб из лебеды пекли, он был горьким, до сих пор я это помню. Свёклу тоже и парили, и всяко ели, из крапивы щи варили. Помню, первый раз я попробовал конфеты и шоколад, когда отец приехал в отпуск из Германии. Он привёз много сладостей и почти всё раздал, друзей-то много было, - рассказывает Станислав Николаевич.
Отец Станислава Смирнова был кадровым военным и продолжал славную семейную традицию - несколько поколений Смирновых защищали Родину. Его война началась ещё в 1939 году, Николай Фёдорович принимал участие в финской кампании, потом была Вторая мировая.
- Мой отец вернулся домой только в 1946 году. А самая моя первая встреча с ним была, когда он проездом из госпиталя заехал буквально на сутки. Я до сих пор помню его запах, когда он меня взял на руки и начал подбрасывать, пропитанный кровью, войной, он буквально «врезался» в мою память. Войну отец закончил в Берлине в 1945, дослужив до полковника. О том времени он не любил рассказывать, но фотографии солдатские давал посмотреть. Николай Фёдорович был награждён медалями, орденами, но самая его дорогая награда - орден Александра Невского. Он никогда не рассказывал, за что получил его, уже позже я в наградном листе прочёл: за успешное проведение отдельной боевой операции, он у меня комбатом был, - делится воспоминаниями пенсионер.
Стоит отметить, что орденом Александра Невского в Великую Отечественную войну награждали командиров Красной армии, проявивших в боях за Родину личную отвагу, мужество и храбрость и умелым командованием обеспечивающих успешные действия своих частей. Все эти награды, фотографии и письма и сегодня бережно хранятся в семейном архиве Смирновых. И не только награды отца. У дедов Станислава Николаевича тоже героическое прошлое.
- Деды мои тоже воевали и со стороны матери, и со стороны отца. Дед по отцовской линии погиб в Средней Азии, в борьбе с басмачами. Я его совсем не знаю, он погиб задолго до моего рождения в 1925 году в Узбекистане. По материнской линии дед Михаил Алексеевич Тройников участвовал в двух войнах –Первой мировой и Гражданской. Я всегда спрашивал деда, про те военные годы, он был кадровым военным, служил в пехоте, и, наверное, продолжал бы служить, но попал под газовую атаку в Первую мировую войну. Из-за проблем со здоровьем его не мобилизовали во Вторую мировую. У него был Георгиевский крест. Но он об этом никогда не рассказывал, про ту войну в советское время не принято было говорить. Я, конечно, спрашивал, а он всё время говорил: «Подрастёшь, я тебе расскажу. А сейчас, внучок, это страшно, это грязно, дай бог, чтобы ты этого не испытал». Я вот сейчас вспоминаю, они никогда не говорили мне про патриотизм, любовь к Родине, но своим примером, своим отношением к стране, своими высказываниями, они воспитывали во мне тот самый патриотизм. Помню, дед всегда говорил: «Будешь взрослеть, будешь больше понимать. Анализируй любое событие, старайся найти ядрышко». Это было его любимое слово. И ещё часто повторял: «Слушай, внук, страна у нас одна, хорошо ли плохо нам живётся, но страна у нас одна, запомни это!» И я запомнил, - признаётся Станислав Николаевич и добавляет, - а ещё я понял, что воспитывать патриотизм нужно не громкими словами, а собственным примером.
Конечно, такое тяжёлое детство не могло не оставить свой след. Станислав Смирнов уверен, те трудные годы приучили его быть добрее по отношению к людям, делиться последним куском хлеба и не жадничать. Дружить и дорожить дружбой, любить свою страну, помнить подвиги отцов и дедов и гордиться ими.
Мария Демиденко
Фото Романа Ищенко
